Игра по правилам - Страница 80

— Нет, не совсем.

Я окинул взглядом его длинную, рационально оборудованную мастерскую со множеством маленьких ящичков, полных еще не вставленных в оправу камней, и подумал о тех чудесах, которые он творил. На стене по-прежнему висел все тот же девиз: «Никогда не отворачивайся от покупателей. Всегда смотри на их руки».

— Гревил отослал двадцать пять камней в Антверпен на обработку специально для вас, — сказал я.

— Верно.

— Пять из них оказались кубическими цирконами.

— Нет, не может быть.

— Вы подменили их? — спросил я как можно более безразличным тоном.

Улыбка исчезла с его лица, ставшего напряженным и ничего не выражающим. Он уставился на меня своими ясными голубыми глазами, и на лбу резче обозначились глубокие морщины.

— Вздор, — ответил он. — Я бы никогда не стал заниматься подобной чушью.

Я не стал сразу возражать ему, и это придало ему уверенности.

— Как вы можете приходить сюда с такими чудовищными обвинениями?!. Уходите отсюда, вам лучше уйти.

Дженкс начал было подниматься.

— Когда из Антверпена Гревилу сообщили, что пять камней оказались кубическими цирконами, — сказал я, не двинувшись с места, — он был потрясен. Это его очень огорчило.

Я достал из кармана рубашки выданную «Чародеем» распечатку.

— Хотите взглянуть? — спросил я. — Прочтите. С некоторым колебанием взяв бумагу, он вновь сел на табурет и прочел:

"Антверпен сообщает, 5 из первой партии необработанных оказались CZ.

Не хочу верить.

Бесконечно грустно.

В первую очередь.

Договориться о встрече. Ипсуич?

Вопрос открыт. Проклятье!"

— Гревил часто записывал свои мысли в блокнот, — сказал я. — И там есть такая запись: «Бесконечно грустно не доверять старому другу».

— Ну и что?

— С того момента как умер Гревил, кто-то пытается найти его бриллианты, украсть их у меня, — продолжил я. — Этим кем-то может быть лишь тот, кто знает об их существовании. По соображениям безопасности Гревил никому не говорил о том, что купил их. Он не рассказывал даже своим сотрудникам. Но вы-то, разумеется, знали, поскольку они были куплены для вас.

— Ну и что? — вновь повторил он.

— Если вы помните, — невозмутимо продолжал я, — сразу же после смерти Гревила кто-то вломился к нему в офис и украл такие вещи, как записную книжку с адресами и еженедельник. Я было подумал, что вор унес и другие бумаги, которые могли подсказать ему, где находятся бриллианты, нечто вроде писем и счетов. Но теперь-то я знаю, что вряд ли там можно было найти нечто подобное, потому что Гревил уже никому не доверял. Это недоверие возникло в тот день, когда ему сообщили из Антверпена, что пять камней оказались кубическими цирконами, то есть за три недели до его смерти.

Друг Гревила Просс молчал.

— Гревил приобрел бриллианты у надежного человека из Антверпена, который прислал их с посыльным к нему домой в Лондон. Там он их измерил, взвесил и расписался в получении. Затем было бы логично предположить, что он показал их вам, своему клиенту. Возможно, только двадцать пять из них. Потом он отправил эти двадцать пять камней назад в Антверпен с курьером фирмы «Евро-Секуро». Пять бриллиантов таинственным образом превратились в кубические цирконы. И вы правы, это было действительно глупо, потому что подмена неминуемо сразу же обнаруживалась, и вы это прекрасно понимали. В этом не могло быть никаких сомнений. Я склонен думать, вы рассчитывали, что Гревил никогда вас в этом не заподозрит, будучи полностью уверенным в том, что бриллианты подменил кто-нибудь из курьеров или антверпенских ювелиров, и он, соответственно, получит за них страховку, и дело с концом. Эти пять бриллиантов останутся у вас, а он при этом ничего не потеряет.

— Вы не сможете это доказать, — категорично заявил он.

— Да, не смогу. Однако Гревилу было очень горько и тяжело потерять веру.

— Отчего же, если он считал, что камни украли незнакомые ему люди?

Когда я посмотрел на Просперо Дженкса, в моем взгляде отразилась часть той горечи, которую испытывал Гревил. Располагающий к себе, интересный, незаурядный человек, давний и близкий друг моего брата, чья скорбь по поводу смерти Гревила была искренней.

— Мне кажется, что после стольких лет дружбы, после всего того, что он для вас сделал, после розово-зеленых турмалинов и после вашего грандиозного успеха он вряд ли мог с легкостью пережить ваше предательство.

— Хватит, — резко оборвал он. — Я уже и так... Плотно сжав губы, он потряс головой и как бы внутренне сник.

— Он простил меня, — сказал он.

Должно быть, он подумал, что я не поверил ему.

— Если хотите знать, я почти сразу же раскаялся в этом, — продолжил он с жалким видом. — Просто черт попутал. Оставив здесь бриллианты, он пошел куда-то в магазин, а у меня в ящиках, на беду, оказались точно такого же размера необработанные кубические цирконы, я часто держу их под рукой на случай особой огранки, и я просто... подменил. Как вы сказали, я надеялся, что он не понесет убытков.

— Тем не менее он все понял, — продолжил я. — Он знал вас и, будучи полицейским судьей, знал многое о воровстве. И еще в его записной книжке было написано: «Если законы тебя не устраивают, не обращай на них внимания, они тебя не касаются».

— Хватит. Перестаньте. Он простил меня.

— Когда?

— В Ипсуиче. Я ездил туда встречаться с ним. Я вскинул голову.

— Ипсуич. Гостиница «Оруэл», П., пятнадцать тридцать, — произнес я.

— Что? Да.

Похоже, он не удивился, что мне это было известно. Он словно видел перед собой какую-то ужасную картину.