Игра по правилам - Страница 33

Джерри занимался Дейтпамом на тренировках большую часть недели.

— Джерри — не ты.

— Он лучше, чем я с больной ногой.

— Ты хочешь, чтобы лошадь осталась здесь или нет? — С этими словами Майло сверкнул глазами.

Я хотел.

Добрую часть того времени, что я был знаком с Майло, мы провели в спорах. По природе он очень неуживчивый, по темпераменту — очень живой, часто принимал необдуманные решения, отказываясь от них на следующий же день, любил читать мораль, отличался кипучей энергией и прямодушием. Он был в меру тактичен со своими клиентами, строг со своими коллегами, полон бранных слов в адрес своих лошадей, из которых он буквально штамповал победителей.

Меня возмущал его тон в разговорах со мной, когда я только начал с ним работать три года назад, но однажды, когда я, не выдержав, ответил ему тем же, он неожиданно расхохотался и сказал, что мы с ним здорово поладим. Именно так оно и получилось, хотя на вид чаще все казалось иначе.

Я знал людей, которые не верили в наш долгий союз: я — тихий и скромный, он — безудержно заводной. Однако мне нравилось, как он управлялся с лошадьми, и они хорошо отплачивали ему своими выступлениями, и это благотворно сказывалось на нас обоих.

Прибыли Остермайеры, у которых тоже был свой шофер, но Майло воспринял это как должное. Его напор тут же исчез, сменившись веселым обаянием, которое неизменно очаровывало всех владельцев лошадей. Сегодняшняя встреча не была исключением. Остермайеры не замедлили ответить ему: она — шутливым покачиванием бедер, он — крепким рукопожатием и широкой улыбкой.

В значительно меньшей степени их обрадовали мои костыли.

— О Господи! — испуганно воскликнула Марта Остермайер. — Что это с вами? Только не говорите, что не сможете сесть на Дейтпама. Разве вы не знаете, что мы приехали только потому, что уважаемый Майло заверил нас, что вы нам его продемонстрируете?

— Продемонстрирует, — сказал Майло, прежде чем я успел раскрыть рот, и Марта Остермайер с радостным облегчением хлопнула в свои миниатюрные ладошки, облаченные в перчатки.

— Раз мы собираемся его купить, — продолжила она, улыбаясь, — нам хотелось бы видеть его с настоящим жокеем в седле, а не с каким-то учеником.

Харли Остермайер благодушно кивнул в подтверждение ее слов.

«На этой неделе мне явно не везет», — подумал я. Остермайеры были само обаяние и мягкость, когда окружающие им угождали, и у меня никогда не было повода невзлюбить их, однако мне как-то довелось быть свидетелем проявления скверного нрава Харли Остермайера, когда он буквально растоптал смотрителя стоянки машин возле ипподрома за то, что тот позволил кому-то поставить машину позади машины Остермайера, преграждая тем самым ему путь. Остермайеру пришлось ждать полчаса. Смотритель выглядел не на шутку испуганным. «Спокойной ночи, Дерек», — пролепетал он, когда я проходил мимо, а Остермайер, резко обернувшись, выпустил пятьдесят процентов пара, пытаясь вызвать у меня сочувствие к его беде. Но в основном Харли Остермайеру хотелось, чтобы его считали «хорошим парнем». Насколько я знал, он был владельцем гигантской сети крупных магазинов. Марта Остермайер тоже не уступала ему в богатстве, представляя четвертое поколение банкиров-мультимиллионеров. В последние три года я часто выступал за них и был щедро вознагражден, потому что щедрость являлась одним из удовольствий, которые они любили позволять себе.

Майло отвез меня с ними на Даунс, где уже кружили отведенные туда ранее Дейтпам и другие лошади. День был ясным и холодным, перекаты холмов уходили к самому горизонту, небо было чистым, и крупы лошадей блестели на солнце. Превосходный день для покупки претендента на звание чемпиона.

Майло пустил трех лошадей вскачь во весь опор, чтобы Остермайеры поняли, на что смотреть и чего ждать, когда Дейтпам, приблизившись, прошел мимо. Радостные и сосредоточенные, они стояли на траве там, где показал Майло.

На своем вездеходе с большими колесами, чтобы преодолевать грязные рытвины Даунса, Майло привез с собой лишний шлем, и я, мысленно вздыхая, надел его. Все это мероприятие было на самом деле глупым, поскольку моя нога еще недостаточно окрепла, и стоило чему-либо взбрести в голову Дейтпаму, он мог бы вырваться и получить травму, тогда мы так или иначе потеряли бы его.

С другой стороны, мне к сегодняшнему дню уже доводилось со сломанными костями принимать участие в скачках, а не просто в тренировках, и я знал одного жокея, который в свое время выиграл скачки с тройным переломом ноги, сидя в перерывах в раздевалке, опустив ногу в ведро со льдом и буквально выскакивая оттуда на плац при помощи своих друзей. Позже были введены строгие медицинские правила, чтобы прекратить подобные вещи, считавшиеся нечестными по отношению к тем, кто делал ставки, однако время от времени их удавалось обходить.

Увидев, как я выползаю в шлеме из машины, Майло подошел ко мне и радостно сказал:

— Я знал, что ты сделаешь это.

— М-м-м... — протянул я в ответ. — Когда будешь меня подсаживать, возьмись двумя руками за мое колено и осторожнее — стоит тебе вывернуть мне ногу, и сделка не состоится.

— Какой ты зануда.

Тем не менее он был очень осмотрителен, и я без проблем оказался в седле. На мне были джинсы, и в то утро я впервые ухитрился надеть на ногу ботинок, точнее — один из широких мокасин из мягкой черной кожи, которыми пользовался как домашними тапочками. Майло затягивал стремя вокруг мокасина с неожиданной аккуратностью, и я подумал, не возникло ли у него в последнюю минуту каких-нибудь сомнений по поводу целесообразности этого мероприятия.